Читать книгу "Поэзия Басё. Перевод и смысл - Алексей Раздорский"

Янагихара – так назывался район неподалёку от Асакуса. Целая роща ив росла вдоль реки Кандагава, где Басё часто гулял, когда жил в арендуемом доме. Этот хайку он сочинил уже в 51 год во время встречи с поэтами, обсуждавшими тему ивы. Возможно, в ходе той же встречи он предложил и ещё один хайку об иве:

Ханами-ни то сасу фунэ ососи янагихара.

Басё на прогулочной лодке направлялся любоваться «ханами» сакуры в парке, но, увидев свисающие в воду реки Канда ветви ивы, остановился, чтобы насладиться их красотой.

С переводами этого хайку масса разночтений – кто-то считает «ососи» – «допоздна», кто-то название района полностью отождествляют с полем, где растут ивы и прочее.

Но особенно развеселил меня перевод: «Сладишь лодку, дабы вплавь к цветам, да поздно – вся долина заросла ивой». Ну просто шедевр фантазии!

У В. Н. Марковой смысл передан именно так, как и думал поэт: «Я к цветущим вишням плыву, но застыло весло в руках: ивы на берегу». Можно цепляться к мелочам, но всё совершенно верно. Мой перевод тоже близок к оригиналу:

Я плыл на лодке любоваться Цветущей сакуры садами, Но сбавил ход, чтоб наслаждаться Ветвями ив перед глазами.

И ещё один хайку со словом «ива» в третьей строке:

Фурукава-ни кобитэ мэ-о хару янаги кана.

В каком году написан этот хайку – неизвестно, как и непонятно, о какой «старой речке» идёт речь. Но ясно, что «ива» здесь – сезонное слово весны, так как поэт увидел молодые побеги:

Над старою рекой Склонила ветви ива, Побеги молодые Средь листьев обнажила.

Не более, чем противопоставление старого новому. И перевод может быть только однозначным.

Другой хайку тоже со словом «ива», но уже с историческим контекстом.

Третьего марта 1696-го года – в год смерти Басё, был зафиксирован мощнейший прилив, вызвавший и необычный отлив, обнаживший даже дно реки в районе Фукагава. Явление, возможно, было вызвано какой-то сейсмической активностью, и в связи с этим Басё написал хайку, названный его учеником, поэтом и живописцем Кёрику, «шедевром»:

Аоянаги-но доро-ни сидаруру сиои кана.

Исчезло ивы отражение, Когда отлив прилив сменил, На дне укрытых илом пряди Зелёных веток обнажил.

В один миг внешняя красота ивы затмилась грязью донного ила. Хайку вызвал бурный спор между поэтами Кикаку и Кёрику на страницах сборника «Хайкай мондо», изданного в память о смерти Басё его учениками.

И немного о цветах. Прежде всего о символе Японии – хризантеме, и первым я упомяну очень красивый хайку о древней столице Нара, где любил бывать поэт:

Кику-но ка я Нара ни ва фуруки Хотокэ тати.

А Нара – хризантем очарование, Их чудных запахов дыхание И Будд старинных изваяния.

Разница в переводах здесь может быть только в отдельных словах, но не в смысле. Настоящая атмосфера древней столицы!

Но всё же хризантема чаще выступает в хайку Басё как символ стойкости к невзгодам, которых на долю японцев выпадало предостаточно. Об этом другой хайку:

Окиагару кику хонока нари мидзу-но ато.

Дождь хризантему наклоняет, Она, поникшая, лежит, Но сразу стебель распрямляет, Как только тучка убежит.

Басё написал этот хайку в 1688-м году в своей «хижине из травы». Дом и двор поэта находились в низине, где после дождя собирались лужи, в которых лежали поникшие цветы. Но каждый раз прибитые к земле хризантемы сбрасывали с себя воду и поднимались вновь, как только дождь прекращался.

Стойкости и выносливости хризантем посвящён и другой хайку. Даже среди камней гравёрной мастерской, покрываясь пылью, хризантема находит в себе силы, чтобы цвести:

Кику-но хана саку я исия-но иси но-аи.

В пыли гравёрной мастерской Среди камней, где шум и вой, Цветы роскошные растут — То хризантемы – там и тут.

Большой Будда в Нара

Нарцисс под снегом

Стих о том времени, когда вдоль улицы Хаттёбори в Эдо располагались мастерские камнерезов и гравёров. Там же рядом находился причал, где выгружали доставленные кораблями большие каменные глыбы. Но когда-то на этом месте был цветущий сад. Несгибаемые хризантемы прорастали и цвели, несмотря на слой пыли, оседавшей на цветках.

Первый снег и цветы – тема хайку Басё о нарциссе, надломившемся под тяжестью первого снега:

Хацуюки суйсэн-но ха-но таваму мадэ.

Сезонное слово – «первый снег», тема – «нарцисс»:

Едва снег первый появился, Снежинками нарцисс покрылся, Чуть-чуть сначала наклонился, Потом на землю опустился.

Басё сочувствует цветку, радовавшему его своей красотой.

Другой цветок – пастушья сумка, заметен только тогда, когда останавливаешь взгляд и всматриваешься внимательно. Как бы посыл – смотри внимательнее и увидишь великолепное в незаметном:

Ёку мирэба надзуна хана саку какинэ кана.

Цветы пастушьей сумки Пройдёшь и не приметишь, А у ограды встанешь, Присмотришься – заметишь.

Дальневосточная роза мальва – «аои» всегда поворачивается к солнцу – даже тогда, когда оно закрыто облаками:

Хи-но мити я аои катамуку сацуки амэ. Дождь майский закрывает Нависшей тучкой солнце, Но мальва будто знает — Оно сейчас вернётся!

Из упоминаний о цветках интересен стих об азалии:

Цуцудзи икэтэ соно кагэ-ни хидара саку онна.

Редкий стих с упоминанием слова «женщина», хотя мы привыкли к тому, что женщина или девушка – типичные персонажи в творчестве любого поэта. Почему Басё упоминал женский образ только как фон в своих хайку – судить трудно, но за этим явно скрывается какая-то тайна или особенность его личной жизни. В данном хайку женщина режет сухую рыбу в тени цветка азалии: